ГЛАВА 8

- Ты похож на мальчишек вакасю из уличного театра.
Я отложил расческу и обернулся. Мадара стоял, прислонившись к дверному косяку, и ухмылялся. Видимо он давно уже наблюдал за мной. Вакасю… от возмущения у меня даже не нашлось, что ему ответить, только щеки вспыхнули гневным румянцем. А он, между тем продолжал насмехаться.
- Такой же смазливый и сладкий, так сразу и не догадаешься, что ты шиноби… и всё же тебе надо было родиться девочкой.
Этого я уже не смог вынести. Как он… как он может сравнивать меня, выходца из древнего гордого клана с этими… этими… театральными потаскушками. Девочкой! Ну, надо же… кстати… тут мой гнев немного поостыл, с чего бы это он меня с ними сравнивает? Ну, у меня, конечно, давно появились подозрения насчет его ориентации…. Мадара явно забавлялся, наблюдая, как меняется моё настроение. Гнев исчез, уступив место любопытству. У него не было ни жены, ни наследников, считалось, что Мадара был женат на своей катане. Но что-то как-то это больно странно, учитывая его страстную, пылкую натуру. Теперь уже я, чуть прищурившись, подозрительно разглядывал его.
- Что? – приподняв бровь, мужчина снова глумливо усмехнулся, но меня это не проняло.
- Ничего. – Чуть пожав плечами, я вернулся к расческе, но его это видно не устраивало, так как я был мгновенно схвачен.
- А всё-таки? – замурлыкал он мне в ушко, и запустил руку под футболку. Горячие сильные пальцы.
- У вас видно большой опыт… - в тон ему, с сарказмом отозвался я, откидывая голову на его плечо.
Мадара фыркнул и больно укусил меня за шею, заставляя придушенно вскрикнуть от неожиданности.
- Кажется, моя девочка пытается язвить… - он мягко лизнул обиженное место, - или же она… ревнует?
Тут он меня сделал. Я настолько привык к мысли, что он мой, что мне и в самом деле было неприятно даже думать о том, что Мадара может быть с кем-то другим. Пусть даже и в прошлом.
Кажется, я привык к тому, что меня трахают… и хуже всего, что мне это нравиться.
Естественно, подобная мысль меня не обрадовала. Напротив. Я неожиданно проникся острым отвращением к самому себе. Кем я стал… что я делаю…
А он словно читал мои мысли.
- Ну-ну, не надо так расстраиваться, - потрепав меня по волосам, Мадара добавил: - я же не просто так тебя тренирую. – Отпустив меня, он лениво плюхнулся в плетёное кресло и хитро сощурил глаза. – Пару лет назад… - мужчина неопределённо махнул рукой, - пару лет назад, я создал одну организацию из шиноби покинувших свои деревни. И ты вступишь в неё.
Вступить в его организацию? Продолжить жить, как шиноби… конечно я был согласен. Но ведь это была организация, сколоченная из преступников, и наверняка не из последних…
- Кстати, мальчик мой, - он словно вспомнил о чём-то важном, - ты в курсе, что ты теперь проходишь как преступник «С» класса? – глядя на меня с лукавой усмешкой, поинтересовался он.
Это было очевидно. «С» класс. Это не было поводом для гордости, но тем не менее.
Мужчина поманил меня пальцем и я, послушно соскользнув с насиженного места у зеркала, уселся у его ног, прямо на пушистую шкуру на полу. Она мне нравилась. Положив голову на его колено, я серьёзно задумался о своём будущем. Дослужившись до капитана команды АНБУ, я теперь был вынужден делать карьеру преступника. Эх… не бывать мне Хокаге.
Мадара молча поглаживал меня по волосам, и я был благодарен ему за это тепло, за то, что он не позволил мне…

За окнами постепенно темнело.

***

Отдохнув в городке пару дней, мы, со свежими силами, снова вышли в путь. Быстро и незаметно скрывшись в пограничном лесу.

Чем ближе было к опушке леса, тем сильнее веяло сыростью. Это было странно, но Мадара не проявлял ни малейших признаков беспокойства, впрочем, он их вообще никогда не проявлял, словно знал всё заранее.
А за лесом шел дождь. Он стоял стеной, начинаясь от самой границы. Неестественно. Я подозрительно уставился на это «чудо» человеческой мысли. Было очевидно, что это какая-то странная техника… водяная пыль стояла в воздухе и хотя на нашей стороне светило солнце, не похоже было, что там наблюдался хоть один просвет.
Мой учитель, как ни в чем не бывало, выудил из рюкзака накидки и бросил мне одну из них.
- Одевай. – Приказал он, подавая мне пример. Я послушно облачился и натянул капюшон.
Мадара остановился практически вплотную к дождевой стене.
- Ну, если меня не будет ждать горячая ванна… - недовольно пробормотал он и без колебаний шагнул в водяную завесу. Я без слов последовал за ним.
Едва я вступил под дождь, как почувствовал, словно где-то вдали звякнул невидимый колокольчик, оповещая хозяина техники о нашем прибытии. Сторожевой дождь. Ну, надо же…

Сплошное серое небо, навевающее такую же серую беспросветную тоску. Залитые водой улицы, хлюпающая под ногами грязная жижа, отдалённо напоминающая дорогу. Мутные ручьи сливались в реки, которые, в свою очередь становились настоящими озёрами дождевой воды.
Страна Дождя была страной дождя в прямом смысле.
Следуя за уверенно шагающим сенсеем, я видел лишь плотно закрытые двери и ставни. Как они тут живут… на улицах пустота, комендантский час у них что ли?
После залитой солнцем Конохи, это место казалось мне самым унылым на свете.
Постепенно город изменился, вместо новодела всё чаще попадались на глаза немыслимые постройки древних. Обладатель всего этого безобразия, очевидно, обитал где-то в старых районах. Наконец, все низкорослые домишки совсем пропали из поля зрения, уступив место высотным старым зданиям, повсюду торчали какие-то трубы, непонятного назначения, висели обрывки проводов… и какой только извращенец придумал подобное…
Мадара прекрасно знал куда идёт, он прыгнул вверх, и мы принялись подниматься, достигнув верхнего уровня города, миновали ещё несколько кварталов и остановились. Впереди находилось ещё более странное здание, чем все остальные. Вершина его напоминало статую человека с протянутыми вперёд ладонями. Неожиданно в небе образовался просвет, и луч солнца упал на стоящего там человека. Словно на ладонях неведомого древнего бога. Тучи принялись рассеиваться, и откуда-то снизу стал подниматься густой пар.
- Пейн. – Мадара оскалился в усмешке. – Неужели этого нельзя было сделать чуть раньше?
Лицо его собеседника казалось высеченным из камня. Он был просто ослепительно рыжим, а ещё на его лице блестел на солнце странный пирсинг. В жизни не видел такого проколотого человека. Но самым удивительным в нём, всё же были его глаза. Риннеган. Глаз бога. Немыслимая редкость, я и не ожидал, что когда-нибудь увижу такие.
Хозяин дождя, Пейн, с серьёзным лицом кивнул моему Учителю.
- Добро пожаловать, Мадара-сан.
- Все разговоры потом, я промок как собака! – Отмахнулся Мадара, - хочу в ванну.
- Как скажешь.
Жилище Пейна оказалось довольно-таки далеко от статуи, он открыл какую-то дверь и оттуда полился тёплый свет. Мы вошли внутрь, и я услышал, как дождь снова забарабанил по крышам. Но даже этот дождь не может идти вечно.
Пейн снял мокрую накидку и повесил её возле камина, мы молча последовали его примеру. В комнате было тепло и вполне уютно. Я заметил, что он с интересом поглядывает на меня.
Заметив это, Мадара усмехнулся, и властно приобнял меня за плечи.
- Это мой ученик и воспитанник. Учиха Итачи.
- Учиха? – Его собеседник чуть приподнял брови. – Я слышал, что весь клан был уничтожен, кроме одного… но его звали как-то иначе.
Сенсей фыркнул.
- Это сделал он. – Он отпустил меня и, оставляя грязные следы, подошел к камину, грея озябшие руки, - он настоящий гений, с этого дня он будет работать в организации. Подбери ему хорошего напарника.
Пейн молча кивнул и принялся разглядывать меня с откровенным любопытством, словно решая для себя, мог ли я на самом деле совершить то, что сделал. А я в свою очередь рассматривал его. Он был молод и хорош собой… к тому же обладал редким додзюцу.
- Как там моя ванна? – поинтересовался Мадара.
- Она готова, пойдёмте. – Пейн невозмутимо проследовал в глубину дома.
Проводив нас в купальню, он удалился, сказав, что распорядиться насчет ужина.
Мадара разделся и, сполоснув ноги, с довольным видом плюхнулся в воду. Он зажмурился от удовольствия и хитро посмотрел на меня.
- Как тебе Пейн?
- Красивый… - я ответил не подумав. Ксо. Смутившись своего дурацкого ответа, я принялся раздеваться.
Мадара хохотнул, вгоняя меня в ещё большую краску.
- Понравился, значит?
- Нет. О чем вы вообще! – Возмутился я и, быстро сполоснув ноги, забрался к нему.
- А если приставать будет?
Он ко мне? С чего бы это… я опустил глаза, пытаясь представить это. Как рыжий обнимает меня, как склоняется, что бы поцеловать… что я буду делать? Губы как-то самопроизвольно приоткрылись.
Послышался плеск, и пальцы Мадары с силой вцепились в мою шею. Я задохнулся и схватился за его руки, испуганно глядя в лихорадочно блестящие глаза.
- Ты – мой. Запомни это хорошенько! – резко сказал он и разжал пальцы. Я закашлялся, потирая горло, и молча кивнул, соглашаясь. – Ты должен делать только то, что я тебе приказываю.
Кажется Мадара…
- Я не помешал? – Раздался спокойный голос предмета нашей маленькой ссоры. Я быстро обернулся. Пейн стоял у края ванной в одном полотенце, на стуле лежала его одежда, аккуратно сложенная. Я был готов сквозь землю провалиться, а Мадара только глумливо усмехался.
- Иди сюда.
Пейн принял приглашение и присоединился к нам. Ванна была большая, и мы спокойно поместились там втроём. Молчание затягивалось, и я не собирался нарушать его первым. Фактически, они оба были моим новым начальством. Но… я чувствовал смятение и нерешительность.
Послышался лёгкий плеск, и я поднял взгляд. Я тупо смотрел, как пальцы моего сенсея вплетаются в огненные волосы, как, словно в замедленной съемке соприкасаются их губы. Тихий выдох Пейна. Мадара оторвался от него и внимательно посмотрел мне в глаза.
- Сделай ему приятно, Итачи… - на его губах расцвела отвратительная развратная улыбочка, но глаза были более чем серьёзные.
Я внутренне сжался, но делать кому-то приятно по его приказу я не собирался, и упрямо поджав губы, чуть качнул головой.
Мадара раздраженно хмыкнул и быстрым движением попытался схватить меня. Я ждал этого, увернувшись, на сколько это было возможно, я попытался покинуть ванну, но Мадара успел схватить меня за лодыжку и бесцеремонно втащил обратно. Я брыкался, яростно сопротивляясь и поднимая тучу брызг, расплёскивая воду по полу и стенам. Сенсей глухо рычал, раздражаясь всё сильнее. Наконец, он скрутил меня, прижимая к себе, так, что я не мог не то, что пошевелиться, вдохнуть даже. Воды в ванне осталось меньше половины.
- Он тебя не слушается. – Пейн спокойно открыл кран, восполняя потери жидкости.
- Маленькая сучка, совсем ещё невоспитанная… дикая… - Мадара ухмыльнулся, почесывая меня за ушком, словно я и в самом деле был непослушным животным. Его торчащие во все стороны волосы намокли, придавая ему немного более благопристойный вид.
- Он так похож на тебя… - Наклонившись, рыжий вглядывался в моё лицо. – Просто поразительное сходство. Сколько ему лет?
- Тринадцать… - тот куснул меня за ухо, чуть ослабляя хватку, что бы я мог дышать. – Ита-ачи… - протянул он, - будь хорошим, послушным мальчиком… ладно? И я тебя отпущу. Может быть.
Драгоценный глоток кислорода.
- Мадара-сан… я…
- Тш… - усмешка в ответ и мягкий поцелуй в губы. Другой вкус. Не такой как обычно. Это потому что он целовал Пейна. Прямо на моих глазах! А теперь хочет, что бы я… нет! Я снова начал злиться. Заметив это, Мадара недовольно прищелкнул языком. – Что ж с тобой делать-то! Вечно он не хочет по-хорошему… - притворно пожаловался он. Это было наглое враньё. Я вспыхнул, и замер в нерешительности, доказывать обратное, или же просто сделать непреступный вид.
Мадара вылез из воды и уселся на край ванны, разведя коленки. Запустив руку в мои волосы, он силой заставил меня опуститься на колени, и ткнул лицом себе в пах. Положение было недвусмысленное. Сенсей молчал, щуря злые глаза, а я просто не знал что делать. Его торчащий член прижимался к моей щеке, он был горячим и едва ощутимо пульсировал.
- Ну? – требовательно произнёс он.
«Что ну?» спросил я одними глазами, снова заливаясь краской.
Закатив глаза, Мадара ткнул меня членом в губы, удерживая за волосы.
- Рот открой. – Чувствуя, что терпение его вот-вот закончиться, я послушно разжал челюсти. – А теперь соси. Как конфетку на палочке. – Закончил он свои инструкции и отпустил меня.
Я смущенно опустил глаза, разглядывая его член. Слегка сжал ладонью у основания и осторожно коснулся языком головки. Тёплая и гладкая, влажная… неопределённый вкус. Я облизнулся и обхватил её губами, чуть прикусил нежную кожицу и тут же опасливо зализал укус. Увлеченный новым занятием, я совершенно позабыл о присутствии третьего, впрочем, Пейн ничего не делал, он только смотрел. Собравшись с духом, помня как эта упругая плоть входит в моё тело, я снова облизал губы и взял в рот настолько глубоко, насколько мог. Мадара довольно застонал, его член упёрся мне в горло. Это было не особо приятно и я, определив ту длину, что не вызывала у меня тошноты и других неприятных ощущений, прикрыл глаза и принялся осторожно сосать, помогая себе руками. Довольно-таки увлекательное занятие, должен признаться. Одно ощущение власти чего стоит, ведь одно движение челюсти и доверившийся тебе человек больше не мужчина. Мадара мягко накрыл мой затылок ладонью. Я чувствовал, что возбуждаюсь просто стремительно, сладкое томление внизу живота становилось всё сильнее, я представил, как он входит в мой зад, как держит меня за бёдра… и не сдержал стона.
Я не стал возражать, когда чужие руки мягко погладили меня по спине и, скользнув пальцами в ложбинку между ягодиц, принялись, чуть прижимая, поглаживать заветную дырочку, дразня меня и возбуждая ещё сильнее. Я не возражал и тогда, когда мою нижнюю часть вытащили из воды, утвердив меня на четвереньках. Я влечено сосал и облизывал свою конфетку из плоти и крови, а в мою попу проникли сразу два тщательно смазанных пальца, безошибочно надавливая на простату. Выпустив член изо рта, я громко застонал, подаваясь бёдрами навстречу пальцам, не забывая впрочем, подрачивать его ладонью. Мадара ухмыляясь, смотрел на меня сверху вниз.
- Не отвлекайся. – Он потянул меня за волосы, и я снова обхватил губами его стоящий орган, одновременно пальцы покинули меня, сменившись упругой горячей плотью. Особенной разницы между ним и Мадарой я не почувствовал, да и не до подобных сравнений мне тогда было. Моё юное тело жаждало секса. И будь ты хоть трижды гением, а против природы не попрёшь. Я довольно быстро подстроился под его ритм и теперь меня, грубо говоря, трахали два мужика в обе дырки. Это было что-то… но довольно быстро затекла челюсть, и я больше работал руками, чем ртом. Я чувствовал, как сочиться липкой смазкой его бархатистая головка, и одновременно в мой зад размеренно входил ещё один крепкий член. Я был готов кончить с минуты на минуту, так меня это возбуждало. Член во рту чуть дернулся, ожил, запульсировал и, толкнувшись вперёд, извергся чуть горьковатой жидкостью прямо мне в горло.
- Глотай! – приказал хриплый от страсти голос Мадары, и я послушно проглотил всё до капли. Он довольно застонал и сполз в ванную, и, оказавшись со мной лицом к лицу, страстно поцеловал в губы, разделяя со мной чуть горьковатый привкус собственной спермы. Я кончил почти сразу же, и расслабленно обнял его за шею, чувствуя, как Пейн тоже кончает, с силой сжав мои бёдра. Мы все подустали, и в купальне воцарилась приятная расслабленная атмосфера. Наконец, Мадара произнёс, лениво перебирая мои волосы:
- Ну, вот… а ты сопротивлялся, глупыш.
Я недовольно буркнул что-то невнятное и спрятал лицо у него на груди, но сенсей не унимался.
- Давай, поцелуй его, а то зад-то подставил…
Найдя некое подобие логики в его словах, я послушно отодвинулся и осторожно поцеловал Пейна в уголок губ, и, смущенно отстранившись, снова прижался к Мадаре. Такой вот вполне целомудренный поцелуй после бурного секса. Рыжий был весьма удивлён.
И всё же самым ярким впечатлением было то, что, когда Пейн встал, что бы выйти из ванной, волосы у него в паху оказались такими же невероятно рыжими, как и на голове. Значит не крашеный.
Мадара сказал, что у меня детское восприятие происходящего.
С чего бы это.

За ужином Мадара и Пейн обсуждали дела организации. Я молча ел и внимательно прислушивался к их разговору. Организация пафосно именовалась «Акацки», то бишь алая заря или рассвет. У меня сразу возник вопрос рассвет чего? Тут явно был сокрыт второй смысл. Возможно, мира шиноби или что-то в этом духе… но не слишком ли это громко? Впрочем, не важно. Как мне уже говорил Мадара, организация состояла из отступников, работающих попарно. Максимальное число состоящих в Акацки шиноби – десять человек. Обнаружившая себя только за ужином синеволосая девушка, звалась Конан и была напарницей Пейна. Из разговора следовало, что сам рыжий был в дожде чем-то типа Каге. Интересно, она краситься или от природы такая? Конан сидела с каменным лицом и временами бросала на меня неприязненные взгляды. Они с Пейном только напарники? На вряд ли… но это не моё дело. Организация Акацки занималась поиском и поимкой хвостатых зверей-демонов, по каким-либо причинам оставшихся в нашем мире и по большей части запечатанных в людей. В каждой деревне был свой зверь. И в Конохе тоже. Демон-лис, девятихвостый, запечатанный Четвёртым Хокаге в собственного сына. Он просто больной, раз сделал подобное. Силу бедных животных пытались использовать для войны и совершенно напрасно, в конце концов, от бидзю были сплошные проблемы. Пойманных зверей планировалось запечатать в каменную статую, а потом воспользоваться их силой для… тут я не особо понял для чего, но Пейн планировал что-то типа мира во всём мире. Сомнительно это как-то… сам создатель организации, Учиха Мадара, в ней официально не числился, то ли был слишком ленив, то ли предпочитал наблюдение.… В любом случае, заправлял всем Пейн, беспрекословно выполняющий его волю. Сенсей оставил ему всю грязную работу, сам, оставаясь в тени. Даже не все члены организации знали о его существовании. Рыжего же надлежало почтительно именовать: «Лидер-сама». Ну, почтительности мне не занимать.
Интересно,… какой у меня будет напарник…
Как он отнесётся ко мне…

***
- Через два дня тебе представят твоего нового напарника. – Мадара сидел на кровати, закинув ногу на ногу. Видя мой интерес, он слегка усмехнулся. – К сожалению, или к счастью, он не имеет ни малейшего представления обо мне, и мы с тобой будем редко видеться.
Я замер удивлённо глядя на него. Что значит, «будем редко видеться…» мысль о том, что я не увижу Мадару длительный промежуток времени, отчего-то вызвала у меня двоякие чувства.
- Но это не значит, что ты можешь творить все, что тебе вздумается. – Быстро добавил он, сощурив глаза.
Я молча сел рядом и, уткнувшись лбом ему в плечо, робко потянул за рукав. Ухмыльнувшись, Сенсей чмокнул меня в макушку и заключил в кольцо своих сильных тёплых рук. Мне так нравилось сидеть с ним…

В последнюю ночь Мадара был просто неутомим. Он не давал мне спать до самого рассвета. Словно хотел натрахаться про запас.
На прощание он поцеловал меня в нос, и, потрепав по волосам, сказал, что будет присматривать за мной со стороны и что бы я хорошо себя вёл. Мадара-сан… я ещё долго стоял, глядя ему в след.
И конечно с утра я выглядел не лучшим образом. Под глазами залегли тени, а губы припухли от поцелуев и выглядели темнее, чем обычно. Я тщательно причесался и, переодевшись, постарался избежать помятости хотя бы в одежде…

Пейн, знавший о причинах подобного вида, неодобрительно качнул головой, впрочем, его неодобрение больше никак не проявлялось. Он выдал мне комплект униформы и велел переодеться. Я собирался уже уйти, но подошедшая Конан молча сунула мне в руки баночку с тональным кремом. Весьма кстати. Преобразившись и старательно замаскировав все следы Мадарской страсти на шее, я застегнул плащ с высоким «Учиховским» воротом в алое облачко. Мадара явно приложил руку к его созданию. Оставался последний штрих. Достав кунай, я от души чиркнул им по блестящей пластинке протектора, оставляя безобразную царапину, и повязал его на лоб.
Теперь я преступник класса «С», член организации «Акацки» Учиха Итачи.

- Для связи в организации используются кольца, - Пейн отвернулся и открыл черную лакированную коробку, стоящую на столе. – В том числе, они используются и как опознавательные знаки. – Лидер достал из коробки перстень с красным камнем и приказал мне дать ему правую руку. Его руки были осторожными и тёплыми и, в тоже время, в его движениях чувствовалась несгибаемая воля. Медленно и торжественно он одел мне кольцо на безымянный палец правой руки. Словно невесте на свадьбе… он всем их так одевает? Пейн задержал мою руку чуть дольше, чем этого требовала необходимость. – Когда я позову, ты должен будешь явиться без промедления. – Он внимательно смотрел на меня сверху вниз. Они все смотрели на меня сверху вниз. Даже Конан. И если молодецкая стать Мадары ещё оставляла какую-то надежду, то невысокий рост отца убивал её на корню.
Послышался громкий стук в дверь и Лидер, отпустив мою ладонь, шагнул в сторону. На красном камушке красовался иероглиф «Судзаку». Огненный бог. Что ж, вполне подходит.
- Входи. – Голос Пейна был спокоен, лицо, словно застывшая маска.
Я глубоко вздохнул и окончательно принял тот безразличный вид, с которым привык ходить на миссии, слушать выволочки, получать похвалу, в общем, находиться на общественных мероприятиях.
Это была работа.

Дверь открылась и в комнату, недовольно сопя и оставляя грязные мокрые следы, ввалилось нечто.
- Хошигаке Кисаме. – Представил его Пейн.
- Учиха Итачи. – На автомате представился я, глядя на вошедшего снизу вверх.
Шок.
Мой напарник, ростом хоть и не особо отличался от сенсея, но зато шириной плеч превосходил изящного и аристократичного Мадару практически в два раза, бесформенный мокрый плащ, глубоко надвинутая саката, и огромный странный меч в бинтах, довершали картину, создавая впечатление, что человек этот просто гигантского роста. Но это было ещё не всё. Из-под широких полей, на меня презрительно щурились маленькие странные глазки, очень отдалённо напоминающие человеческие.
- С этого дня будете работать вместе. – Категорично произнёс лидер Акацок.
- Это шутка? – Мужчина сдёрнул сакату и бросил её в угол. Его лицо было странного серо-синего цвета, словно у покойника, долго пролежавшего в воде, на скулах подозрительные щели, жабры что ли? Синие волосы торчком и перечеркнутый протектор деревни Тумана. Деревни, чьи выпускные экзамены славились особой жестокостью на весь мир шиноби. Маленькие «рыбьи» глазки недовольно сверлили Пейна, а широкий рот растянулся в ухмылке, обнажая ряд неестественно острых зубов.
Я ничем не выдал своего удивления. Надеюсь…
- Нет. – Лидер знал своё дело. Он не собирался спорить и что-то доказывать. Его слово - закон. На то он и Лидер. – Это твой напарник Хошигаке. Не буду мешать. – Холодно произнёс он и вышел из комнаты.
Мы остались вдвоём.
- Хм… - досадливо покосившись на дверь, напарник повесил плащ на гвоздь и внимательно посмотрел на меня в упор. Я ответил ему столь же пристальным непроницаемым взглядом. Наконец, он фыркнул, прошел в комнату и плюхнулся в кресло у камина, не проявляя ко мне ни малейшего уважения. Его можно было понять, для него я был просто мальчишка, но, тем не менее, я уже сталкивался с подобным отношением и собирался заставить его уважать себя.
Я сел в кресло напротив и внимательно посмотрел на него.
Он откашлялся, стирая слюну тыльной стороной ладони.
Если это, по мнению Пейна, «Хороший напарник»… то, что же представляют собой остальные члены организации? Я не хотел об этом думать, хотя стоило бы. С ними мне тоже предстояло познакомиться.
- Учиха значит. – Наконец он соизволил посмотреть на меня.
Я кивнул.
- Из Конохи. – Короткий взгляд злобных глазок на протектор. – Аристокра-ат… - протянул он и ухмыльнулся, обнажая острые зубы. Он был похож на акулу. Но меня подобным поведением было не пронять. – А я слышал, что все Учихи вымерли, как динозавры. А? Итачи-САН. – он вызывающе хохотнул.
- Только те, что были недостаточно сильны. – Отрезал я и сверкнул на него шаринганом.
Этот человек раздражал меня, а я раздражал его.
Вот тебе и напарник.
Кисаме перестал смеяться и посмотрел на меня с некоей долей интереса.
- Да ну… - насмешливо протянул он.
- Именно. – Спокойно отозвался я, и в комнате повисло напряженное молчание.
Мы оба отлично понимали, что уживаться хотя бы минимально, для хорошего результата будущих миссий нам всё-таки придётся. Пока, хоть и очень внимательно, мы просто присматривались друг к другу, окончательное мнение можно будет составить только после первого совместного боя.
Хошигаке вздохнул и закинул ногу на ногу.
- Лет-то тебе сколько? А? Итачи-сан.
- Тринадцать.
Кисаме тихо ругнулся и, отвернувшись, долго смотрел в огонь и молчал. Не нужно было быть семи пядей во лбу, что бы догадаться, о чём он думает. Что подсунули ему в напарники малолетку, переходный возраст, возиться теперь с ним… старо.
А всё же внешность у него не располагающая к нежным чувствам, наверное, у него из-за этого куча комплексов. Я уселся поудобнее и, расстегнув плащ, сам того не заметив, принялся наматывать на палец черную прядку из хвостика, при этом беспардонно разглядывая его.
В комнате воцарилась тишина, и было отчетливо слышно, как потрескивает огонь в камине.

***

Нам было приказано жить в одной комнате, что бы лучше узнать друг друга. Хорошо хоть не требовалось спать в одной постели.

Кисаме был не только редкостно специфичен внешне, кроме этого он был просто настоящей свиньёй и не в грош меня не ставил. Это раздражало просто ужасно.
Каждое утро, если я не успевал встать раньше и заняться своими делами, я изволил наблюдать, как этот индивидуум рода человеческого, лениво отбрасывает одеяло и, сев, зевая, почёсывает яйца в своих широких трусах. Временами хочется его придушить. И щурит на меня свои насмешливые глазёнки. Ксо. Он ест и громко чавкает, словно специально! Он злоупотребляет саке, распространяя вокруг себя аромат перегара… мой напарник просто невыносим!
Но хуже всего было не это. Хуже всего был я сам. Оказывается, за время пребывания с Мадарой, я успел привыкнуть к жаркому ночному времяпрепровождению, и теперь испытывал дискомфорт от его отсутствия. Я долго не мог заснуть, пытаясь не думать о сенсее… удовлетворять себя самому мешало постоянное присутствие напарника. Он-то не стеснялся… а вот моя «аристократическая гордость» заставляла меня мучаться. Мне снился всякий эротический бред, и по утрам я просыпался со стояком.
Интересно… как он там без меня… не скучает?

Был очередной унылый совместный вечер. Хорошо хоть у Пейна была неплохая библиотека…. Я с интересом читал свиток с какой-то древней историей Деревни Дождя, а Кисаме любовно полировал рукоять своего меча. Он делал это каждый день перед сном с завидным постоянством. Меч этот назывался «Великий Меч Самехада» и был чем-то вроде реликвии. Хошигаке любил его больше всего на свете. Он долго и красочно описывал мне, как он действует, для наглядности помахивая им одной рукой, словно тот был тонкой тростью. Впечатлить меня хотел что ли.… На самом деле Самехада был просто неимоверно тяжел. Я проверял это, потихоньку, пока Кисаме намывался, из чего сделал вывод, что мой напарник обладает не только уникальной внешностью, но и нечеловеческой силой. Любопытно, что он ещё умеет? Какими техниками владеет… Туманник был мне интересен. И спустя пару дней, я уже попривык к его виду, воспринимая его как должное.

Кольцо на пальце внезапно ожило, оно запульсировало и меня словно позвал неслышимый голос. Я уставился на свою руку, а напарник только фыркнул.
- Что? Пейн вызывает? Верно, хочет узнать как дела. Ну, иди Итачи-сан.
Как он всё же вызывающе говорит это «Итачи-сан»! Сверкнув на него глазами, я отложил свиток и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. И зачем я понадобился Лидеру на ночь глядя?
Ответ оказался прост. Как дела хотел узнать не сколько Пейн, сколько мой сенсей…
Я не видел его примерно пару недель, но сейчас, глядя как он сидит в кресле закинув ногу на ногу и улыбается, мне показалось, что прошла целая вечность. Мадара… странно, но я не почувствовал особой радости…
- Ну, здравствуй, мой дорогой ученик. – Ухмыльнулся он и кивком головы отпустил Пейна. Лидер-сама молча вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.
- Мадара-сан… - я подошел к нему и остановился рядом. Мужчина притянул меня к себе на колени и велел рассказывать, как я себя вёл. Внимательно выслушав всё, он расхохотался и вытащил из сумки какой-то свёрток.
- Это тебе. – Его ухмылка стала какая-то странная. Подозрительная. Судя по всему, сенсей придумал какую-то новую игру. С тяжелым сердцем я развернул бумагу. Внутри оказалось короткое чёрное платье с пышной юбкой и рукавами воланами, такое, что носят горничные в новомодных отелях и узкие трусики из черного латекса. – Одевай. – В его глазах не было ни тени улыбки. Мадара на полном серьёзе хотел, что бы я вырядился в это.
- Это же платье! – Что и говорить, я был шокирован.
- Одевай. – Он прищурился.
- Но… я парень! – Вскочив с колен, я раздраженно потряс подарком у него перед носом. – Я не одену это!
- Ты что… хочешь, что бы я одел тебя силой? – Холодно поинтересовался он и я замер, прекрасно понимая, что так и будет. Я пытался решить для себя, что более унизительно: самому нарядиться в бабское тряпьё, или быть засунутым в него насильно. Выбора особого не было, и что бы я не выбрал, платье окажется на мне. Пока я размышлял, терпение Мадары кончилось. Он ухватил меня за руку, швырнул на кровать и принялся стремительно раздевать. Я посопротивлялся для вида, так что все приличия были соблюдены и, в конце концов, оказался наряженным в платьице. Мужчина застегнул молнию на спине и бросил мне трусики.
- Ну, это-то ты сам оденешь, я надеюсь.
Надеть нижнее бельё я предпочитал сам. Трусы оказались такими плотными, что было практически незаметно, что я мальчик.
- Какой стыд… - Мадара подвёл меня к зеркалу и, развязав хвостик, пригладил под растрепавшиеся волосы щеткой.
Платье было красивое и сидело на мне просто идеально. Я залился краской, глядя на симпатичную девчонку, глядящую на меня из зеркала со стыдливым румянцем на щеках. В довершение картины, мужчина мазнул по моим губам вишнёвым блеском для губ и отстранился, разглядывая своё творение.
- Теперь ты полностью соответствуешь своему имени, мой сладенький. – Он был доволен, но игра только начиналась.... Он зачем-то потянул меня в ванную. Хорошо, что Пейн ушел…. Я стоял, уныло глядя, как он настраивает воду. Тонкая струйка тёплой воды в незакрытую ванную. Купаться он явно не собирался, тогда что?
- Полезай внутрь. – Мадара вполне обосновано веселился. – Девочка моя…
Я молча залез, предпочитая не спорить. Толкнув меня на четвереньки, он задрал и без того бесстыдно приподнявшуюся юбчонку.
- Я так по тебе соскучился, моя сладенькая, - он сдвинул трусики на сторону и мыльным, скользким пальчиком принялся гладить мой задик, потихоньку проникая внутрь. Я закусил губу, что бы не застонать. – У меня для тебя сегодня нечто особенное! – Он что-то вытащил из шкафчика и, убрав руку, вставил в моё отверстие какую-то небольшую пластмассовую штуковину. Минутная заминка, и я с ужасом осознал, что мне во внутренности что-то льётся. Короткий взгляд через плечо. Из-под задранной юбки торчала небольшая трубка, присоединённая к крану. Мадара был на чеку и больно заломил мне руки, безжалостно подавляя отчаянную попытку вырваться.
- Тихо, тихо… - не надо сопротивляться… - свободной рукой он успокаивающе погладил меня по попе.
Я придушено захныкал, чувствуя, как вода постепенно наполняет мои кишки, в животе раздалось неприятное бурчание. Довольно заулыбавшись, мужчина заставил меня сесть, прижимая к груди спиной, и принялся поглаживать по раздувшемуся животу. Лучше бы он этого не делал. Мне и без этого было тошно.
- Не надо-о… - жалобно простонал я, пытаясь убрать его руки.
- Цыц! – неожиданно резко прикрикнул он и снова замурлыкал мне на ушко: - моя сладенькая… - в животе снова заурчало и мне стало казаться, что я вот-вот лопну…
- Я не могу больше… - на глаза навернулись слёзы, лицо пылало от стыда и унижения. – Пожалуйста… хватит…
Но он не слушал меня.
- Моя девочка беременна? – Его зубы игриво сжали моё ушко, а пальцы вмялись в непомерно раздувшийся живот, так, что я почувствовал, что вся вода вот-вот выльется обратно, сдержавшись изо всех сил, я крепко зажмурился от боли внутри.
- Пожалуйста… Мадара-сан… - я хныкал как последняя девка…
- Что, пожалуйста? – Он просто наслаждался происходящим.
- Пожалуйста… я не могу больше… можно мне..
- Что «можно мне»?
Порядок игры, правила… его правила. Сопротивляться было бесполезно. Ну, раз уж я беременная девка, то…
- Сделать аборт… - придушенно попросил я и по моему лицу заструились слёзы, словно выдавленные из глазниц напором воды изнутри.
- Гадкая девчонка… - Мадара ухмыльнувшись, лизнул мою мокрую щеку и резко выдернул трубку из моей попы. – А как же будущее нашего клана?
Я весь сжался, из последних сил удерживая воду внутри себя. Не хватало только опозориться перед ним ещё и подобным образом!
- Пожалуйста… - всхлип, невыносимо жалкий, сквозь судорожно сжатые зубы.
- Ну, хорошо… - последовал лёгкий укус в шею и Мадара отстранившись, развернул меня лицом к себе. Я сидел ни жив, ни мёртв, боясь даже пошевелиться лишний раз. Мужчина расстегнул штаны и, вытащив член, принялся размеренно дрочить его, не сводя с меня пристального взгляда. Больше всего мне сейчас хотелось провалиться сквозь землю, а его это возбуждало…. Его взгляд затуманился, губы приоткрылись, с протяжным стоном он кончил прямо мне в лицо и, с довольным видом, застегнул штаны. Словно нужду справил. Я машинально стёр с лица густые тёплые капли тыльной стороной ладони. Мадара наклонился ко мне и бесстыдно слизнул остатки.
- Приведи себя в порядок. – Он выпрямился и направился к выходу из комнаты.
Едва за ним закрылась дверь… я уже не помню, как выбрался из ванной и оказался на унитазе. Я успел, а это главное. Закрыв лицо руками, я беззвучно рыдал, ожидая пока мой живот не освободиться полностью от всей жидкости…
Чувствую, что после этого мне ещё долго не захочется в туалет…
Наконец, относительно придя в себя и приняв опять таки относительно приличный вид. Я вышел из ванной. Не смея даже поднять взгляд, я нервно теребил подол юбки.
- Как ты себя чувствуешь? – осведомился сенсей, потягивающий горячий чай, сидя в кресле у кровати. Рядом на столике стоял поднос с чайником, ещё одной чашкой и небольшой тарелочкой данго. Данго… мой взгляд невольно остановился на любимой сладости. Мадара тихо фыркнул и сделал приглашающий жест. Я подошел и сел на кровать, а он аккуратно налил мне чаю и, ободряюще улыбнувшись, протянул палочку с конфетой. Мне жутко хотелось пить и я с благодарностью принял предложенное. После той мерзкой процедуры мне казалось, что у меня все кишки слиплись… потягивая чай я молча закусывал его данго.
- Ты как? – снова заговорил Сенсей – Не скучаешь по мне по вечерам?
Я поперхнулся чаем, а он заулыбался. Он видел меня насквозь, мне даже не надо было отвечать. – Эх, юность… гормоны бушуют… да? - добавил он с ухмылкой.
Это дурацкое платье оказалось куда более удобным, чем брюки… в нём можно было трахаться не раздеваясь.
Мадара разложил меня на кровати и, задрав подол, взял одним сильным движением. После сегодняшнего безобразия меня не нужно было растягивать. Я выгнулся под ним, обвивая ногами за талию. Это было именно то, чего мне не хватало в последнее время.
Что я чувствовал? Я был уверен лишь в одном: я хотел этого человека до темноты в глазах.
Некоторое время он брал меня в этой позе, а потом вдруг перевернулся, так что я оказался на нём верхом. Я откинул голову и изогнулся всем телом.
- Мадара-сан… - мои волосы рассыпались по плечам, уперевшись ла

Н-до, кончается резко, но так ВЕЗДЕ где б я не искала Т_Т

ГЛАВА 9

***
Сегодня должно было состояться моё знакомство с остальными членами организации, и я немного нервничал. Кисаме, уже готовый к выходу, восседал на краю стола и глумливо разглядывал меня своими рыбьими глазками, но ничего не говорил, ждал моего аристократического повеления. Деревенщина. Даже простым ожиданием он пытается оскорбить меня. Я медленно застегнул плащ и зашагал к двери.
- Идём Кисаме.
- Да, Итачи-сан… - Хошигаке отклеил свой зад от стола и пошел следом, всего в метре от меня. – Наконец-то, а то ждать надоело уже. – Недовольно проворчал он.
Я проигнорировал этот укол и направился в залу. По дороге, что бы не волноваться, я размышлял о своём «хорошем напарнике». Впрочем, как обычно, мои размышления сводились к осуждению манер рыбоморда. Но всё же, кажется, я начал понимать, почему нас поставили в пару.
Хм…
Мы пришли рано, так что в зале были только Пейн и Конан, остальные члены организации подтягивались постепенно.
Первым появился крупный человек с дурацкой причёской, и налившимися кровью глазами навыкате, со странным скрежетом он полз по полу хромающей походкой, предположительно вообще даже на четвереньках. А человек ли это?
- Акасуна но Сасори. – хриплым, низким голосом, исходящим из-под платка, представился он. Он был чем-то непонятным.
Его напарник появился чуть позже.
- Ты опоздал! – раздраженно забурчал Сасори.
Великий саннин деревни Листа. Орочимару. Я был удивлён, но не подал виду, в конце концов, это организация из преступников «С» класса.
- Учиха Итачи... – шипящим голосом повторил он за мной моё имя. Змеиный саннин облизнулся длинным фиолетовым языком, неправдоподобно далеко высунувшимся изо рта. Меня невольно передёрнуло. Орочимару приблизился и в его глазах я увидел непонятный огонь. – Красивое тело… неотразимая прелесть юности… - он ухмылялся, - Учиха, обладающий легендарным шаринганом…
Он хотел сказать что-то ещё, но стоящий за моей спиной напарник сделал предупреждающее движение вперёд и Орочимару нехотя отошел.
Впервые я был за что-то благодарен Кисаме. От легендарного саннина, у меня были мурашки по коже.
Следующий член организации был ещё более уникальным, чем мой напарник. Он тихо вырос из пола прямо посреди залы. Сначала появилась какая-то зелёная растительность, она всё росла и росла, пока человек в форме Акацки не шагнул из ямы, которая тут же исчезла. С шелестом гигантские челюсти цветка, словно у мухоловки, разошлись в стороны, показывая голову человека, служившего ему сердцевиной. У него были зелёные волосы и черно-белое лицо, словно разделённое на две половины.
- Зетсу... – прошелестел он.
С каждым новым знакомством, мне начинало казаться, что мой напарник очень и очень ничего… ну подумаешь у него жабры и сам он серый… зато… что зато, я не успел додумать, так как появились ещё двое.
- Вы опоздали… - неизменно захрипел первый, с каждым разом говоря это всё более раздражительно. Только Зетсу он ничего не сказал.
- Это всё из-за твоих дурацких молитв. – Зарычал высокий смуглый человек в маске, у него был видавший виды небольшой чемодан, и от него плохо пахло.
- Не смей выражаться насчет моего бога! Ясно Какудзу?! Это святотатство! - Огрызнулся его партнёр, блондин-альбинос с зализанными волосами и распахнутым плащом, открывающим обнаженную грудь. Судя по всему, он был каким-то сектантом.
- Заткнись Хидан, единственные бог, в которого я верю, это деньги – тот, кого назвали Какудзу, любовно погладил свой чемоданчик.
Они бы ещё долго спорили, но Лидер призвал всех к вниманию.
- Я собрал вас, что бы представить нового члена организации.
Я встал рядом с Пейном, а Кисаме неслышно последовал за мной. Мне кажется, или он меня охраняет? Мелькнула неожиданная странная мысль.
- Учиха Итачи.
Те, с которыми я уже был знаком и двое новоприбывших, теперь разглядывали меня.
Холодный, безучастный, но всё же какой-то изучающе-оценивающий взгляд Сасори.
Влажный, даже скользкий, словно его гадкий язык, взгляд Орочимару.
Какой-то непонятный интерес Зетсу.
Безразличный, с лёгкой примесью досады - Какудзу, он ведь не мог получить за меня денег, по крайней мере, пока, а вот тратить придётся… он был финансистом организации.
Они все молчали, а Хидан, в весьма хамской форме озвучил своё мнение.
Ему ответил Орочимару. Своим свистящим шепотом он, словно по секрету, поведал всему залу:
- Это же Учиха, а они непревзойдённые мастера гендзюцу, которые способны копировать чужие техники одним взглядом… такое полезное умение… такие прекрасные глаза… совершенное додзюцу…
Я непроизвольно активировал шаринган, а саннин из Конохи хрипло и тихо рассмеялся, не отводя от меня взгляда.
Собрание закончилось довольно быстро, кратко обсудив миссии, их результаты, все разошлись, а меня Лидер попросил задержаться.
Я окончательно утвердился в мысли, что у меня хороший напарник. Очень хороший.
Пейн прошел в свой кабинет, а я, задержавшись, что бы сказать Хошигаке, не ждать меня, отправился следом.
Надеюсь, это не надолго… в этот вечер меня ещё ждал мой Сенсей.

Пейн с задумчивым видом сидит за столом и перебирает какие-то бумаги. Его лицо такое серьёзное, чуть поблескивает металл пирсинга, а колечки в ушах издают тихое позвякивание при каждом движении головы. Несмотря на о, что он сам позвал меня, он не спешит заканчивать свои дела и продолжает ковыряться в документах. Короткий небрежный кивок головы вели мне сесть, и я неслышно опускаюсь на диван. Не проще ли было поговорить со мной, а потом всё закончить?
Время тянулось медленно, и я невольно залюбовался его безупречно-отстранённым лицом. Пейн красивый. Я и в самом деле так думаю. У него тоже додзюцу и мне, откровенно говоря, интересен этот человек.
Наконец, он убрал всё в стол и с непроницаемым видом посмотрел в моё лицо. Не знаю почему, но я с трудом поборол желание опустить глаза, отчего-то я опасался его взгляда. Чего я боялся? Я гений клана Учиха. Его глаза были невозмутимы и холодны. Мне откровенно было не по себе, может это от того, что произошло тогда в ванной? При одном воспоминании об этом, на моих щеках проступил лёгкий румянец.
Чуть приподнялась изящная огненная бровь, и слегка дрогнули губы в некоем подобии улыбки.
- Подойди. – Его голос был ровным и спокойным, но всё же это был голос человека привыкшего отдавать приказы и что бы ему беспрекословно подчинялись.
Я встал и подошел, остановившись напротив его у стола. Он не двигался, снизу вверх изучая выражение моего лица, кажется, ему нравилось то, что я смущен, но ничего нельзя знать наверняка о других людях. Пейн молчал, просто глядя на меня, потом, медленным текучим движением встал и обошел стол, едва касаясь его кончиками пальцев с накрашенными фиолетовым лаком ногтями. Странно это смотрелось… очевидно заметив мой взгляд, Лидер Акацок усмехнулся. Такой же маникюр был и у моего напарника, но я думал, может это просто фетиш такой…
- Это тоже часть униформы… - Голос Пейна звучал безмятежно и обволакивающе. Он встал рядом, и осторожно взял мою руку, мягким движением большого пальца обводя алый камень в кольце. Я чуть заметно вздрогнул, но руки не отнял.
- У тебя такие тонкие пальцы… с трудом вериться в то, что эти руки могут принести кому-то смерть… что они даже просто касались оружия… - Пейн чуть улыбнулся и жестом фокусника достал из рукава маленький флакончик с фиолетовым лаком. – Первое время непривычно, но потом ты уже не будешь думать об этом.
Он отпустил мою ладонь, но лишь затем, что бы отвинтить колпачок с маленькой кисточкой. Осторожно взяв мои пальцы, Лидер аккуратным выверенным движением провёл ею по немедленно заблестевшему ногтю. Ощущение прохлады. Я заворожено наблюдал, как он красит мне ногти, один за другим мои пальцы покрывались лаком. Пейн нежно держал меня за руку.
- Ничего не трогай. – Предупредил он и принялся за вторую.
Я молча кивнул, разглядывая уже готовый маникюр. Это было странно. Непривычно… так… и если бы это было лишь у меня, я бы сказал, что это по-девчачьи.
А Лидер тем временем подхватил меня за бёдра и усадил на стол. Это было так неожиданно, что я, едва сдержав желание схватится за его плечи, что бы удержать равновесие, что бы не упасть просто опёрся ладонями о стол и чуть прогнулся назад. Пейн прижался ко мне бёдрами, и мои колени непроизвольно дрогнули, стремясь сойтись вместе. Некоторое время он просто стоял, наслаждаясь моментом, потом отстранился, словно нехотя, будто бы решал: стоит ли… можно ли…. Лидер скользнул ладонью по бедру на щиколотку, распрямляя мою ногу и, медленно стянул с неё сандалию. Потом повторил процедуру со второй, согнул её в колене и, поставив на стол, продолжил покрас, мягко перебирая пальцы. Мне стало щекотно, и я невольно дёрнул ногой. Чуть сведя брови, Пейн бросил на меня пронзительный взгляд.
- Размажется.
Я слегка расслабил ступню, послушно ожидая завершения процедуры. В этом нехитром действии было что-то глубоко интимное, что-то такое, что не выразить словами, я подсознательно чувствовал это и волновался. Никогда раньше не думал, как приятно, когда так нежно касаются твоих ног.… Красить ногти… зачем? Кто придумал это? Неужели тоже Мадара? Мадара… с ним было бесполезно задаваться вопросом «зачем». А ведь Пейн и он… они были… тот закончил со второй ножкой, и теперь, не спеша отпускать, любовался своей работой. Я почувствовал острый укол, ревность? Мои глаза сами по себе словно налились кровью, заблестел легендарный шаринган. Отдёрнув ногу, я спустил босые ступни на холодный пол. Ладонь Пейна повисла в воздухе, как и неловкость, плотным туманом окутавшая нас обоих. Он вздохнул, наклонился вперёд, буквально вжимая меня в стол и тихо, но отчетливо произнёс:
- Я не распробовал вкус твоих губ. Учиха Итачи.
Он… он мой начальник, но... разве это правильно? Мысли заметались в моей голове подобно стае бестолковых птиц. Мадара-сан… я… чужие губы коснулись моих, прижались, язык с блестящей бусинкой пирсинга мягко, но настойчиво исследовал мой растерянно приоткрытый рот, шипы на подбородке чуть царапнули кожу, и я непроизвольно прикрыл глаза, безукоризненно соблюдая субординацию, но не более.
Сенсей…
Ты тоже целовал его…

Пейн не пошел дальше поцелуя.
Но и этого оказалось достаточно. Тех тонких, едва заметных царапин, что он оставил. Мадара щурил глаза, крепко держа меня за подбородок, рассматривая тончайшие алые ниточки на белоснежной коже. Он молчал, с каждой минутой мрачнее всё сильнее, всё сильнее сжимались его пальцы, словно клещами впиваясь в моё лицо.
- Ты… - процедил он сквозь зубы и оттолкнул меня с такой силой, что я, не удержавшись на ногах, полетел на пол.
Я был растерян. Мадара… за что? Обернувшись через плечо, я посмотрел на него с немым укором. Сейчас он был опасен. Это чувствовалось в его фигуре, висело в воздухе, окружая его гневным ореолом. А я не понимал, ведь я не сделал ничего такого, что могло бы…
Одним стремительным движением он оказался рядом. Схватил за волосы, рывком поднимая на ноги.
- Шлюха! – такое короткое слово, словно острый нож, неожиданно вонзившийся в спину. Почему? В глазах внезапно потемнело, может от того, что он слишком сильно тянул меня за волосы, а может…
- Маленькая развратная сучка! – Зашипел Мадара, оскалив зубы, он снова оттолкнул меня, от души отправив в полёт к стенке.
Я ударился плечом и сжался от боли и непонимания. За что? Мадара-сан…
Он был уже рядом, сжал пальцы на горле, мешая дышать, сдавливая, поднимая в воздух. Моё тело напряглось, вытянулось, отчаянно стараясь найти опору. Я рефлекторно схватился за его руки, безуспешно стараясь хотя бы ослабить железную хватку.
Лицо Сенсея, искаженное слепой яростью было прямо напротив моего. Он впечатал меня в стену и зашипел, глядя прямо в глаза:
- Что ты о себе вообразил?! Ты – моя собственность, моя вещь! Если угодно – моя послушная кукла! Нет… мы пожалуй не будем оскорблять нашего милого мастера марионеток… - его голос истекал ядом, обволакивая со всех сторон, и каждое слово словно острый кунай вонзалось мне в грудь. – Ты – моя послушная пешка… тебе не позволено что-то хотеть или не хотеть, у тебя не должно быть никаких желаний кроме как угодить своему хозяину… слышишь, ты! Тварь! Знай своё место…
В ушах звенело от недостатка кислорода, глаза постепенно заволакивал кровавый туман, я забился в его руках, а он безжалостно обрывал мои крылья…
Я очнулся от удара об пол, кажется, он опять меня бросил… но физическая боль была несравнима с душевной, словно черный огонь Аматерасу враз выжег мне все внутренности и теплился теперь свои положенные семь дней и семь ночей. Пустота и боль, боль и пустота… глядя прямо перед собой остановившимся взглядом, я словно умирал заживо. Он снова схватил меня за волосы, по полу поволок через всю комнату и бросил животом на стол. Мне уже было всё равно. А он рвал на мне одежду. Слёз не было, была только гнетущая пустота в душе и всеобъемлющая, выворачивающая на изнанку боль.
Учитель не любил меня. Я вообще не был для него личностью. Он, тот, кого я уважал больше всех, за которым, не раздумывая, пошел бы на самый край земли… я был так слеп… глаза жгло непролитыми слезами, но я больше никогда не заплачу перед ним!
Он вошел в меня без смазки, одним жестким рывком, заставляя до крови закусить губы, сжать кулаки и тут же, разогнув, царапать скрюченными пальцами гладкую, холодную поверхность стола. Я не закричу…
Мадара силой брал то, что и так принадлежало ему, всё без остатка, каждым рваным движением бёдер, словно выталкивая из меня остатки чувств. Я уже ощущал как хлюпает кровь, с каждым толчком её становилось всё больше, она потекла по моим бёдрам, тонкими алыми струйками создавая хаотический несовершенный узор, край стола больно впился в живот…
- Ты мой… мой, Итачи… - Мадара застонал от удовольствия, а я, оглушенный болью, кусал свои руки отчаянно сдерживая крики. Вот что значило это «мой»… пешка… вещь, у которой не может быть своих желаний… Мадара был эгоистом до мозга костей, он… судорожный всхлип вырвался из моего горла, Сенсей предал меня, мои чувства были растоптаны, размазаны в грязной луже этим жестоким собственником. А я… я такой дурак… крепко зажмурившись я с трудом удерживал слёзы обиды. Я позволил так обмануть себя… я доверился ему…. Уязвлённая гордость волной всколыхнула во мне совсем иные чувства. Тёмные, недозволенные…
- Моя сладкая маленькая шлюшка… - почти нежно выдохнул Мадара, особенно больно врезавшись в моё тело и замер кончая. Кажется, его злоба прошла… он бесцельно, расслабленно гладил моя плечи. Бесполезная ласка. Я не хотел видеть его лица, у меня даже не было сил пошевелиться.
- Никому не дозволено касаться моей собственности. – Весомо произнёс он. Сенсей отстранился, натягивая брюки. За безвольно лежащую руку дёрнул, заставляя сесть, моё лицо непроизвольно искривилось от боли, и я прятал его за завесой растрёпанных волос.
- Что за выражение… ммм? – Мадара крепко взял меня за подбородок, поднимая голову, - смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь… - в расслабленном голосе жестоким призраком чудилась угроза. Я уставился в его глаза пустым, безразличным взглядом, апатия охватила меня.
- Ну, как? – в его голосе слышалось какое-то нездоровое нетерпение, - тебе с ним понравилось?
Я молчал.
- Отвечай мне! – Пальцы снова вцепились в меня клещами, он не собирался отпускать меня просто так.
О чем говорит этот человек… кто он…
- Я… - хрипло выдохнул окровавленными, распухшими губами, - о чем вы…
- Ну… не прикидывайся дурачком… - нервно рассмеялся Мадара, - ты ведь спал с ним, так?
Что это…
- Нет… - едва слышно произнёс я и закрыл глаза. Осталась только непонятная, тупая боль в груди.
- Не ври мне! – последовал резкий удар тыльной стороной ладони, оставивший красный ожог на нежной коже щеки. – Шлюха!
- Нет… - кровь текла по подбородку, я мог только повторять это слово раз за разом.
- Да? – он оскалился и острым ногтем повторил царапинку на подбородке. – А это тогда что?!
Пейн… ты знал? Знал, что так будет, или…
- Он поцеловал меня… только… - слова давались с трудом, и я не узнавал звук своего голоса, - я растерялся… - дыхание сбилось, вынуждая меня замолчать.
Его руки едва ощутимо дрогнули. Мадара судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы. Поверил?
- Ты… - он запнулся, а потом неожиданно резко встряхнул меня. – Плачь.
Я промолчал, только голова мотнулась из стороны в сторону, сидеть было очень больно, и я хотел только одного, что бы он ушел.
- Ты же обиделся на меня, глупыш… плачь! – Прижав меня к груди, учитель резким, нервным движением пригладил растрёпанные волосы, за которые сам же таскал по всей комнате, и я не собирался доставлять ему удовольствие видом своего горя. Он замер, размышляя о чем-то, а потом, отстранив, резко ударил меня по другой щеке, да так сильно… что у меня чуть голова не оторвалась, потом ещё раз и ещё… лицо уже просто пылало и я почти не мог дышать. Подхватив меня на руки он стремительно отнёс в купальню и как был, в изодранной одежде, бросил внутрь, направляя в покрасневшее лицо струи ледяной воды… я судорожно вдохнул воздух, холод обжигал горящие щёки. Он убрал воду и снова ударил. Глаза непроизвольно наполнила солёная горячая влага, слёзы неудержимым потоком хлынули из глаз, стекая по мокрым щекам и смешиваясь с кровью, закапали с подбородка. Словно вымывая горечь и боль, собравшуюся внутри. Я тихо всхлипнул раз, другой, пытаясь вытереть их дрожащей рукой. Лицо болезненно кривилось, искусанные губы дрожали. Мадара добавил горячей воды и заткнул сток, набирая ванну, потом притянул меня к себе, преодолевая слабое сопротивление, обнял и принялся гладить по голове, слегка покачивая, успокаивая. Он был таким тёплым что, не смотря на все его слова и поступки, я плакал, прижимаясь к его широкой груди, сжимая пальцами рубашку, бессильно ударяя кулачком в грудь, и всё никак не мог остановиться.
Он не просил прощения.
Такие как он всегда правы, даже когда бьют и насилуют тех, кто слабее их…
- Тш… - он целовал мои волосы и обнимал меня, а медленно набирающаяся вода была розоватого оттенка.

Следующие два дня я просто не мог ходить. Мадара порвал меня от души. Я лежал в его комнате на кровати и смотрел в потолок остановившимися безразличными глазами. Надо отдать ему должное, он оставлял меня ненадолго и только для того, что бы что-нибудь принести. Он регулярно смазывал моё специфическое ранение и вообще как мог, пытался обо мне заботиться.
На столике у кровати всегда стоял небольшой чайник, чашки, тарелочки с данго, всё это не тронутое…
Я не хотел есть, и упрямо отворачивал голову от протянутой сладости. Мадара бросал её обратно на тарелку, вскакивал, начинал нервно ходить по комнате из угла в угол и разве что локти себе не кусал от досады. Я молча слушал, как он ходит, и закрывал глаза. Чувствовал, как он снова садиться рядом, приминая кровать, как пытается взять меня за руку… мои пальцы холодные и безразличные и он с силой сжимает их, пытаясь добиться хоть какой-нибудь реакции, но безуспешно. Роняет мою руку, снова встаёт, опять садиться, перебирает мои искусанные пальцы с аккуратно накрашенными фиолетовыми ногтями… и так без конца…
Принёс миску с раменом, ещё дымящийся суп так аппетитно пах… опять пытался меня кормить, опять безуспешно… миска разбилась о стенку. Он, судя по всему, отчаянно боролся с желанием снова применить ко мне силу. Мадара стоял надо мной, бешено сверкая глазами, его руки сжимались в кулаки и разжимались опять.
- Итачи… - его бесила моя недостижимость, то, что он не мог получить то, чего хотел, что не видел больше детского слепого обожания в моих глазах…. Он злился на себя, за то, что так необдуманно стёр его, но в его глазах я был виноват перед ним за то, что это моё безразличие сводило его с ума.
Мужчина резким движением забрался на кровать, нависая надо мной, схватив за голову, заставил сесть, больно сжал виски большими пальцами и прижался своим лбом к моему, пристально вглядываясь в глаза, ища хотя бы тень моих прежних чувств, но не находя ничего кроме пустоты. Яростно застонал и, проведя пальцами по щекам, вцепился мне в горло, вжимая в кровать.
Я не сопротивлялся.
В его глазах я вдруг очень отчетливо увидел свою смерть и какую-то непонятную детскую обиду. Словно я не оправдал его великих ожиданий и теперь недостоин ходить по этой грешной земле. В глазах постепенно темнело и я не знаю почему, наверное, это был какой-то нелепый порыв, желание на прощание коснуться его, как-то утешить… поднял руку и прижал отяжелевшую ладонь к его щеке. Я не боялся смерти от его рук. И тогда его пальцы медленно разжались.
В груди что-то отвратительно ныло.

Когда я, наконец, вернулся к себе в комнату, напарник встретил меня своим неизменным глумливым оскалом.
- Где ты шлялся?! – злобно выдохнул он, едва я переступил порог.
Проигнорировав столь очевидную грубость, я прошел в комнату.
- Ты вообще в курсе, что у нас завтра миссия?! – он щурил на меня свои маленькие желтенькие глазки, в которых светилось его искреннее возмущение моим безответственным поведением.
Я сел в кресло и закинув ногу на ногу, спокойно произнёс:
- Кисаме.
- Что?!
- Разве сегодня завтра?
- Нет. – Он озадаченно посмотрел на меня.
- И ты уже всё собрал?
- Нет…
Я молча кивнул ему. Кисаме скривился и матернувшись сквозь зубы, отправился укладывать багаж.
Незаметно усмехнувшись, я расслабился в кресле, наблюдая за напарником. Я был доволен своей маленькой победой.
Всё шло как намечено, и уже рано утром, едва первые лучи солнца коснулись крыш древнего города, мы вышли в путь.
Оставив Мадару за спиной, я не хотел даже вспоминать о его существовании, по крайней мере, пока не закончиться моя нынешняя миссия. Нам с Кисаме надлежало убрать какого-то князька перешедшего дорогу хозяйственным делам Пейна, каким именно, меня не интересовало. Но что касалось Мадары, особенно гадким было то, что напоследок он всё же снова потешился со мной, и моё глупое тело подчинилось… собственное тело предало меня. Ведь он знал все его слабые места…

***

Доверие.
Что это?
Невольно я ловлю себя на мысли, что не знаю значения этого слова. Странно, правда? В моём сознании существует лишь мёртвое определение из словаря.
Доверял ли я когда-нибудь кому-либо… сейчас мне кажется, что нет. Ну… не совсем что бы нет, но никогда до конца. Но может и это тоже не правда… тем острее чувствуется предательство. Но предал ли он меня на самом деле или я просто не хотел видеть его настоящего лица? Упрямо отворачиваясь от реальности, несмотря на то, что его отношение, всё время было передо мной, как на ладони… надо было всего лишь открыть глаза. Но это было всё равно, что смотреть на солнце…. Было, было, было… какой смысл сейчас думать об этом…прошлое ушло и не воротится, как бы я об этом не сожалел.
Глядя в огонь костра, я сижу, напряженно выпрямив спину. Надо бы расслабиться, но что-то не выходит, непрошенные, занудные мысли лезут в голову, копошатся, вертятся по кругу, тревожат ещё незажившую рану. Больно. Не хочу думать о нём. Не хочу и не буду, пусть делает что хочет! Что хочет да?
Движимый непонятным порывом, я бесшумно вскакиваю на ноги, пальцы, с накрашенными фиолетовым лаком ногтями, накрывают перстень с алым камнем. Сжимают его, медленно тянут с пальца, но кольцо не поддаётся…
А что? Убежать. Сейчас, когда его нет рядом, это кажется таким реальным… скрыться до поры до времени, потом встретиться с Сазке… потом… потом убить его. Нет, не выйдет… он что-то говорил о бессмертии… с ним всё так сложно… но… черт с ним с кольцом, успеется, если что, просто отрежу себе палец. Наклоняясь, я подхватываю с земли сумку. И тут меня накрывает… ощущение пристального, чуть насмешливого, предвкушающего новую увлекательную игру, взгляда в спину. Холодный пот, мгновенно выступивший на коже… он же этого и ждёт… словно наделён даром предвидения… смотрит на меня, и ждёт что я оступлюсь. Я медленно сажусь обратно и делаю вид, что мне что-то срочно понадобилось в сумке. Мой побег не состоялся, по правде говоря, это было глупо и вообще… наверное мне никогда в жизни ещё не было так страшно…словно я был беспомощным маленьким ребёнком, которого неоправданно строгий отец посреди ночи застукал у вазочки с печеньем. Одновременно пришла мысль, что даже убеги я сейчас, он бы поймал меня играючи, как кот желторотого мышонка… поймал и заставил заплатить за чрезмерную самоуверенность. Меня передёрнуло. Слишком ярким было ещё воспоминание о недавнем происшествии, о тянущих за волосы жестоких руках… о… стоп. Нужно успокоиться… Я глубоко вдохнул, выдохнул, и вытянулся на импровизированной походной постели. Сбежать от него не получиться… придётся покориться, пока не наступит «то» время… пока я не почувствую, что смогу преодолеть свою стену. Я буду терпелив и покорен, пусть думает, что я сдался. Так будет лучше для нас обоих, ведь если Мадара убьёт меня в очередном неукротимом порыве злобы, он отправиться за Сазке. Мой маленький глупый брат станет его новой игрушкой. Я не могу допустить подобного. Это как бы означает проиграть. А я не люблю проигрывать. Несмотря ни на что, я выиграю у тебя. Сенсей. Это моё решение. Я выдержу всё.
С другой стороны костра сладким сном спит мой незамысловатый напарник. Завтра у нас бой. Мне было бы проще, если бы его не было. Он обуза. Мне он не нужен. Кисаме скалит зубы во сне, видимо ему снится что-то приятное…. Такой большой, такой кошмарно сильный, злобный и в то же время простой как пять йен. Одно слово – деревенщина. Но в то же время он знаменитый воин… всё же придётся как-то синхронизировать наши действия. Но всё таки, раз уж мы привязаны к друг другу, я приручу это животное, сделаю его своим мечом и щитом, он и сам не заметит, как это произойдёт.

***

А что… неплохо укрепился этот провинциал. Только это ему не поможет… не могу понять, как вообще он сумел чем-то помешать Пейну.
Напарник с виду спокоен, но я ощущаю исходящую от него сильную жажду крови. Видимо, он даже счастлив, словно вся его жизнь одно лишь сражение и ничего более, без битвы он, вроде как, и не существует. Ну, действительно, что он ещё может, с такой-то рожей… хм.