Предупреждаю^^ Сразу можно и не понять, но зато потом... Будет *LOL*

Солнце жжет нестерпимо. В воздухе прозрачным душным маревом повисло предвестие скорой грозы и дождя.
А дождя хочется. Ужасно, жадно. Нестерпимо. Хочется ловить разбитыми губами холодные капли и пить, пить, пить. Пить тоже хочется. Нестерпимо.
Светило вошло в зенит и теперь своими лучами, будто тонкими раскаленными спицами через глаза прожигает мозг.
Закрыть глаза? Да, это было бы правильно, пожалуй. Но не хочется снова погружаться в темноту. Пусть даже и такую - жаркую, подсвеченную мутно-алым сиянием.
Глаза болят. Нестерпимо. Как будто внутри черепа есть что-то, что методично выталкивает их из глазниц, нанизывая на раскаленные иглы солнца.
Тело постепенно немеет. Вот уже перестали ощущаться кончики пальцев, предательская дрожь проходит по позвоночнику. Становится страшно. Нестерпимо страшно от того, что сейчас все закончится.
Впрочем, так и должно было закончиться. И не важно что он проиграл компании неуклюжих увальней, только по недосмотру называвшихся разбойниками. Не важно, что он мог убить их одним движением. Он проиграл только потому что хотел проиграть... Неважно.
Важно другое: цель достигнута, цель выполнена. Дальше ничего не должно быть.
Дальше и не будет.
Глаза болят. Хоть бы побыстрее пошел, наконец, дождь. Так хочется дождя… Тогда можно будет обмануть тело – сказать себе, что то пугающее онемение – не последствия потери крови и не предвестник затухающей жизни, а всего лишь ласки холодных струй.
Солнце палит так, что кажется, кожа местами начинает тлеть. На открытой груди, шее, руках, лице – будто не влажная потная поверхность, а тлеющий пергамент.
И светило так нереально-близко… Кажется, солнце специально опустилось максимально низко, чтобы получше разглядеть все детали представления. То как измученное, избитое тело покидает столь же измученная душа. Как в жаркой пустыне собственного сознания человек молит о капле влаги. Какой угодно – хоть пресная дождевая вода, хоть пряная кровь, хоть горькие слезы.
Похоже, глаза все-таки не выдержали. Зрение отказало. Теперь можно спокойно смежить веки, зная, что кроме яркого слепящего света, неровными кругами пляшущего перед глазами, все равно ничего не будет видно.
Дышать трудно когда вокруг такая духота. Пыль поднимается от земли вместе с густым жаром. Приходится с хрипом проталкивать воздух в легкие. Может, просто не делать этого? Нет, не получается. Тело хочет дышать. Хочет жить.
Вот бы скорее пошел дождь. Все что хотелось бы сейчас – это прохладной тени, свежего воздуха и воды. Хоть немного.
Два удара по щекам. Нет, не удара, а только стук падающих капель, разбивающихся о плоть. Но для чувствительной, опаленной солнцем кожи они кажутся настоящими ударами, пощечинами.
Капли, влага… Неужели наконец боги вняли мольбам последнего из Учих?
Капли, влага… Но влага горячая. Дождь таким не бывает.
Еще капля – теперь на губы. На потрескавшиеся, разбитые губы, покрытые корочкой едва запекшейся крови. Они растягиваются в легкой улыбке – болезненной, но искренней. Ровно посередине нижней губы проходит трещинка, капля прокладывает по ней свой путь. Щиплет. Больно…
Влага попадает на язык. Соленая.
Слезы? Откуда? Кто еще ревет над бренным телом?
Хочется открыть глаза, но все равно увидеть, кто это будет невозможно. Потому что глаза отказали несколько минут назад, и чтобы прийти в норму и понадобилось бы несколько дней…
Пить. Все еще хочется пить. Язык – сухой, шершавый, проходит по губам, надеясь найти там еще немного влаги. Похоже, неведомый плакальщик это замечает.
Теперь к губам подставлено горлышко, наверное, фляги – запахи железа и воды перебивают друг друга, холодный металл радует прохладой разгоряченную кожу.
Но тело так измучено, что даже глоток сделать становится невозможным. Похоже, тот добрый человек, что только что пытался напоить умирающего Учиху, тоже это понимает, и через несколько секунд, аккуратно приподняв голову брюнета, вливает ему в горло ту же воду, только из другого сосуда – собственного рта.
Так легче. Приятно влажные губы понемногу цедят жидкость, следя за тем, чтобы подопечный не захлебнулся, и, наконец, жар уступает место прохладе, разливающейся от живота по всему телу. Так хорошо, как, пожалуй, никогда не было.
Только пролежав два дня на солнцепеке, без капли воды, начинаешь понимать ее истинную ценность.
Только оказавшись беспомощным, начинаешь понимать, насколько нужна поддержка.
Только умирая ценишь жизнь.
Только теряя начинаешь дорожить.
Спасибо – хочется сказать, но язык не слушается.
"Не знаю, кто ты, но спасибо.
Спасибо за то, что помог осознать все это."
- Не за что, темэ!